Певцы Кристаллов [= Хрустальная певица ] - Энн Маккефри

— Есть и другие, хотя и менее жестокие способы довести человека до растительного состояния, — сказала она, думая о чиновнике отеля, о суетящихся суперкарго, об учителях, равнодушно пересматривающих оценки новичков. — Но ведь есть, наверное, приборы, предупреждающие вас о приближении штормов, пусть даже мах-штормов, в хрустальном ряду?

Он кивнул, глядя поверх ее головы на какой-то невидимый феномен.

— Ты режешь кристалл, и уже наполовину вырезал; ты знаешь, что после шторма изменится высота тона, и теряешь свой безопасный рубеж, потому, что этот последний кристалл может означать твой отъезд с планеты.

— Разве вы не получаете отпуск после каждого путешествия в Ряды?

Он покачал головой, недовольный тем, что она перебила его.

— Путешествие в Ряды не всегда окупается — либо повредишь кристалл, либо вырежешь не ту форму, либо тон не тот. Иногда тон важнее формы.

— И при этом ты должен помнить, что необходимо сейчас, верно?

Если у нее абсолютный слух и великолепная память, то пение кристаллам, похоже, идеальная для нее профессия.

— Ты будешь помнить нечто совсем другое, — сказал он, почему-то подчеркнув последнее слово.

Килашандра с презрением отнеслась к этой проблеме. Память — всего лишь дело привычки, тренировки, мнемонических фраз, которые легко вызывают необходимую информацию. У нее было предостаточно практики по запоминанию.

— Есть ли какой-нибудь шанс, что я поеду с тобой на Беллибран и подам заявление…

Его рука больно сжала ее руку. Он даже вроде бы перестал дышать.

— Ты сама просила. Помни это!

— Ну, если мое общество…

— Поцелуй меня и не говори ничего такого, о чем потом пожалеешь, — сказал он, резко притянул ее к себе и закрыл ей рот своим так плотно, что она не могла говорить.

Второй припадок случился с ним вскоре после их любовной игры, так что Килашандра виновато подумала, что это и было причиной. Судороги были сильнее, чем в первый раз, и Каррик впал в лихорадочный сон, когда они, наконец, закончились.

Он выглядел старым и истощенным, когда проснулся почти через четырнадцать часов. И двигался он как старик.

— Я должен вернуться на Беллибран, Шандра. — Голос его дрожал, и сам он потерял всю свою самонадеянность.

— Для лечения?

— Правильнее сказать, для перезарядки, — поколебавшись ответил он. — Вызови по кому космопорт и запиши нас.

— Нас?

— Соблаговоли поехать со мной, — сказал он с серьезной учтивостью.

Ее задел этот тон, но все равно, приглашение приятнее позволения.

— Можно даже и с пересадками, — добавил он. — Лишь бы уехать как можно скорее.

Она связалась с космопортом, и они стали пассажирами челнока, вылетающего в четыре часа на спутник, где им предстояло четырехчасовое ожидание лайнера, идущего в нужном им направлении. Надо было собрать вещи, но Килашандра решила уехать и оставить все.

— Ты не найдешь такого добра на Беллибране, Шандра, — сказал Каррик и стал неторопливо складывать яркие пестрые рубашки из расплющенного древесного волокна. Принятие решения об отъезде стимулировало у него подъем энергии, но девушку несколько нервировало превращение живого и властного человека в хрупкую, дрожащую тень.

— Когда-нибудь такой пустяк, как складывание рубашек, напомнит тебе о многом, — добавил он.

Она была тронута его чувствительностью и его улыбкой и поклялась себе быть терпеливой с его болезнью.

— Случайности бывают в любой профессии, но случайности в хрустальном пении… — начал он.

— Все зависит от того, что называют случайностью, — тихо ответила Килашандра. Любая случайность казалась ей справедливой ценой за такой высокий жизненный уровень и траты. А ведь в Гильдии всего 4.425 членов… И она двигалась к вершине.

— Понимаешь ли ты, от чего отказываешься, Килашандра? — голос его был виновато-резким.

Он посмотрела на его худое, постаревшее лицо и испытала приступ настоящего опасения. Любой выглядел бы скверно после приступов, которые терзали Каррика. Она не слишком много заботилась о его философском настроении и надеялась, что он не будет таким мрачным всю дорогу на Беллибран.

— Я предпочитаю получить шанс, каковы бы ни были его последствия, а не прозябать вечно на Фьюерте!

Он погладил пальцами ее ладонь, и в первый раз эта ласка не вызвала в ней трепета в позвоночнике. Впрочем, он едва ли был в состоянии заниматься любовью, и жест отразил это.

— Ты видела только привлекательную сторону хрустального пения…

— Ты говорил мне об опасностях. Каррик, Решение принадлежит мне. И я ловлю тебя на твоем предложении «соблаговолить поехать».

Он сжал ее руку, и в глазах его мелькнула радость, что успокоило ее больше всяких речей.

— Это одна из самых маленьких Гильдий в Галактике, — продолжала она и стала заканчивать упаковку последних нарядов. — Я предпочитаю такое преимущество.

Он поднял брови и бросил на нее сардонический взгляд, более похожий на прежние.

— Лучше быть первым на деревне?..

— Если угодно. Я не хочу быть второй нигде.

— Мертвый герой лучше живого труса? — он уже подсмеивался над ней.

— Да, если хочешь. Ну вот, все сложено. Наверное, нам пора бы отправиться в космопорт. Мне надо проверить планетные правила, если я уезжаю с планеты. Может, мне еще полагается какой-нибудь кредит.

Она взяла на себя управление глиссером, и Каррик согласился подремать на пассажирском сиденье. То ли отдых принес ему пользу, то ли он позаботился о своем внешнем виде, но в любом случае сомнения Килашандры насчет его надежности как партнера растаяли, когда он начал повелительно приказывать портовой администрации найти маршрутного агента и удостовериться, что тот не пропустил более прямого полета или более удобную пересадку.

Килашандра оставила его заниматься последними приготовлениями, а сама начала выяснять свои отношения с Центральным компьютером Фьюерты. В тот момент, когда она положила свой наручный прибор и прижала палец, на экране вдруг вспыхнул красный свет. Она вздрогнула: она всего лишь задавала проверку кредита в связи с отъездом с планеты и спросила, какие прививки она должна получить для тех систем, с которыми встретится. Но контролер наклонился над оградой своего места, вся скука слетела с его вспыхнувшего лица, и два портовых полицейских подошли к Килашандре. Выходы из зала загорелись предупреждающим красным светом и закрылись к великому изумлению людей, желающих войти и выйти. Килашандра была так ошеломлена, что не реагировала, а просто тупо смотрела, когда полицейские схватили ее за руки.

— Килашандра Ри? — спросил контролер.

— Да.

— Вы задержаны.